«Charlie is ours»: Chaplin, Socialism, and Kinaesthetic Empathy in Viktor Shklovsky’s Film Theories and Fiction

This article is part of a larger project financed within the POLONEZ 3 programme by the National Science Centre, Poland. Agreement No UMO-2016/23/P/HS2/04129. This project has received funding from the European Union’s Horizon 2020 research and innovation programme under the Marie Skłodowska-Curie grant agreement No 665778. This project has received funding from the European Union’s Horizon 2020 research and innovation programme under the Marie Skłodowska-Curie grant agreement No 665778.

В статье рассматривается текст, связанный с ранней теорией кино: приключенческий ро- ман Виктора Шкловского «Иприт», написанный в соавторстве с Всеволодом Ивановым. В романе внезапно появляется привычный для того времени образ Чарли Чаплина как антикапиталистического героя, способного спасти кинематограф от высоколобой литературной культуры. Начиная с публикации посвященного Чаплину номера журнала «Кино-фот» (1922) и сборника статей о Чаплине под редакцией Шкловского (1923) российские практики-авангардисты и киноведы представляли Чаплина как образцового антибуржуазного «работника кино». Основной тезис состоит в том, что Чарли Чаплин приобретает особое культурное и идеологическое значение, если рассматривать его в сочетании с теориями, которые пропагандируют кино как меж национальное средство кинестетического обучения, способное оптимизировать телесную моторику советских пролетариев. В опустошенном войной антиутопичном мире «Иприта» распространение мировой революции отмечают фильмом «Шарло и Комсомол», снятым Государственным комитетом по кинематографии после того, как они «купили» Чаплина. В статье предполагается, что Шкловский оправдывает эту удручающую потребительскую сделку, утверждая, что, только сотрудничая с самым известным в мире «рабочим», Советский Союз мог создать международное пролетарское искусство.

The article focuses on an unlikely by-product of early film theory: Viktor Shklovsky’s adventure novel Iprit: Mustard Gas, co-authored with Vsevolod Ivanov and featuring a familiar image of Chaplin as an anti-capitalist hero capable of saving cinema from high-brow literary culture. Chaplin had been presented as an exemplary anti-bourgeois “cinema worker” by Russian avant-garde practitioners and film theorists since the publication of the 1922 “Chaplin” issue of Kinofot and the 1923 collection of articles on Chaplin edited by Shklovsky. I argue that Chaplin’s position in Soviet culture acquires cultural and ideological significance when seen in conjunction with theories that advocate cinema as a transnational kinaesthetic learning tool capable of teaching Soviet workers new, more efficient, motor skills to achieve the optimal industrial organization. In the dystopian settings of Iprit: Mustard Gas, war-devastated civilians celebrate the spread of world revolution with the screening of ‘Charlie and the Communist Youth League’, a film produced by the State Committee for Cinematography after they have ‘bought’ Chaplin. The article suggests that Shklovsky justifies this troubling consumerist transaction by claiming that only by collaborating with the world’s best-known ‘worker’ can the Soviet Union create an international proletarian art.